«80 процентов населения Земли — идиоты»
Андрей Макаревич о хождении во власть, спасении народа и говне
В феврале исторический флагман отечественного рока — «Машина времени» начинает многомесячный гастрольный тур, посвященный собственному пятидесятилетию. О хождении во власть, проблемах с мозгами и лайках в соцсетях, а также о ситуации, в которую мы попали в последние годы, с бессменным лидером команды Андреем Макаревичем пообщался корреспондент «Ленты.ру» Михаил Марголис.
«Лента.ру»: До такого возраста, кроме «Машины», пока не добралась ни одна российская группа. Не фантазировал на тему, как максимально нестандартно отметить юбилей?
Андрей Макаревич: Как ни печально, все, что с этим связано, достаточно банально. По-другому не получается. Публика ждет концертов с хитовой программой. Значит, надо ее делать и ехать в тур. Выпустить какую-то антологию. Это было не раз и большого энтузиазма у меня не вызывает. Но я чувствую обязанность отблагодарить наших верных поклонников, которые столько лет нас слушают и, кстати говоря, кормят. В принципе, на юбилеях у нас все уже было. Дважды играли на Красной площади, однажды — на территории Лужников. И «Олимпийский» был, и Тушинский аэродром (хотя и не в связи с круглой датой). Можно сыграть на Луне, например. Но это очень дорого. И никому не нужно. И на Северном полюсе не нужно.
У музыкантов с полувековым стажем выступлений на крупных площадках в определенный момент обязательно возникает дилемма: не пора ли откланяться? Ты веришь, что чутье вам подскажет, когда завершить историю «МВ»?
Мне кажется, это вопрос вкуса. Не только чутье, но еще какие-то умозаключения, наблюдения, выводы. Я очень мало сплю. У меня одна из самых сложных форм бессонницы — работа мозга не останавливается. Поэтому есть время обо всем подумать. И прийти к каким-то решениями или предложениям.
Майк Науменко пел: «Есть время подумать, но я боюсь своих дум...»
Я не боюсь своих дум.
Для московского концерта тура выбран стадион «Открытие Арена». Это потому, что он новый — и там «Машина» еще не играла?
Такой вариант предложил Саша Кутиков. У меня принципиальных возражений не было. Лето, современный стадион, нормально расположенный. Единственное, я бы, может, выбрал площадку поменьше. Не из-за опасений, что «Открытие» не заполнится. Просто мне кажется, для такого события лучше, чтобы многие мечтали на него попасть и не всем удалось, чем так: все пришли — и еще сто мест свободных осталось.
В начале февраля ты поучаствовал в заседании нового состава Экспертного совета Госдумы по культуре, куда (для некоторых неожиданно) согласился войти. И как впечатление?
Компания собралась достойная. Во всяком случае, я всех этих людей знаю и почти всех очень уважаю. Калягин, Миронов, Хотиненко, Урсуляк, Сельянов, Шумаков, Толстой Владимир Ильич от администрации президента… Дело в том, что готовится закон о культуре, и Елена Ямпольская захотела, чтобы мы в этом участвовали. Обсуждались актуальные вопросы: попытки ограничить интернет, борьба с рэперами, позиционирование отечественного кино по отношению к Западу. Многие же хотят в данной сфере какого-то квотирования.
Нашел союзников?
Я был солидарен почти со всеми. Например, нужны ли худсоветы? Конечно, нет. Насчет квот в кино — надо думать. Но не как квотировать, а как поддерживать.
Тебя послушать, так покажется, что новый Совет по культуре — просто либеральное гнездо под сенью Кремля.
Абсолютно. И если из того, о чем мы говорили, хотя бы десятая часть реализуется, я уже порадуюсь, что не зря потратил свое время.
Однажды ты уже состоял в Совете по культуре при президенте, а потом еще получал приглашение войти в аналогичный Совет при московском правительстве, и сам же говорил, что смысла в этом мало, ибо у подобных структур фактически никаких полномочий.
В президентском Совете по культуре я был давно, когда мы жили в другой стране. Сейчас новый Совет. И Ямпольская, которая его собрала, и Толстой, который присутствовал на заседании, очень надеются, что это все не для красоты. Что ж, попробуем еще раз.
Одна из новых песен «МВ» заканчивается ернической фразой: «В королевском дворце культуры выдают кренделя и мед только тем, кто полезные песни народу поет».
А я денег у власти не прошу. И, к слову, на заседании Совета, отвечая на вопрос, что делать с молодежной культурой, сказал: вы им не мешайте. Помогать не надо, они сами справятся. Только не мешайте. Уберите от них ментов, вообще не позволяйте ментам вмешиваться в вопросы культуры. И весь Совет это тут же поддержал.
Юбилейный концерт в честь 45-летия группы «Машина времени» в парке «Лужники», 31 мая 2014 года
Юбилейный концерт в честь 45-летия группы «Машина времени» в парке «Лужники», 31 мая 2014 года
Фото: Павел Смертин / ТАСС
Ты понимаешь, что обязательно появятся реплики, где люди скажут: смотрите, «МВ» надо хорошо отметить 50-летие — и Макар вписался в сервильную историю?
Пусть идут на хер. Еще мне не хватало ориентироваться на такие высказывания. Меня это вообще не интересует!
Честно говоря, любопытно. Я давно знаю главу Совета, в который ты сейчас входишь, и, скажем так, в ваших с Еленой Ямпольской идеологических установках нахожу мало общего.
Мне это неважно. Я ведь не жениться на ней пришел. Раньше я ее не знал, а на первом заседании Совета она говорила правильные вещи. У меня нет оснований ей не верить. Этот состав Совета меня устраивает гораздо больше того, в который я входил раньше. Я делаю то, что считаю нужным, что не идет вразрез с моими представлениями о «хорошо» и «плохо». И меня не волнует, кто там что обо мне думал и предполагал.
Мы ужасаемся деятельности нашей Думы, не вставая с дивана. Ах, что они творят, какие они кретины, что за бредовый закон опять приняли?! А тут тебе предлагается как-то на это повлиять. Ты приходишь и видишь, что действительно — к тебе относятся серьезно. Значит, если есть возможность, используя мой ресурс, поменять что-то в лучшую сторону, я потрачу на это силы и время.
Скажем, пора прекращать идиотизм с возрастной маркировкой произведений и концертов: «6+», «12+»… Я понимаю, что это пустяк по сравнению с глобальными вещами, которые вокруг происходят. Но хотя бы этот бред убрать из повседневной жизни — уже немножко светлее станет пространство.
Допускаю, что возникнет ситуация, когда тебе как участнику думского Совета предложат поддержать какую-то петицию по теме, на которую твой взгляд отличается от официального. Скажем, возникнет некий вопрос, касающийся Украины.
Не думаю, что Совет по культуре будет заниматься российско-украинскими взаимоотношениями. Хотя если речь пойдет (рассуждаю гипотетически) о каких-то украинских художниках, музыкантах, режиссерах, писателях — это наша тема.
Например, об Олеге Сенцове?
Возможно, о Сенцове. Тогда я, как и прежде, скажу, что сидит он совершенно неадекватно содеянному.
А если Хотиненко и Толстой с двух сторон начнут тебя дергать за рукава и просить: «Андрей, ну давай не обострять…»?
Не будут дергать. Мы можем на какие-то вещи, политические в том числе, смотреть под разным углом. Но, как ни странно, когда говорим о культуре — во мнениях сходимся. Для меня это важно. Будучи врагом всяческих запретов, я тем не менее сам попросил об одном запрете: давайте запретим орать по телевизору. Запретим орать одновременно нескольким выступающим, потому что это просто калечит психику людей. Прости меня, но вообще 80 процентов населения земли — идиоты. Надо это принять как данность.
Тебе, конечно, скажут: а ты-то из оставшихся 20 процентов?
Да, себя я зачислил в эти оставшиеся двадцать.
«Машина времени» и ты со своими проектами продолжаете стабильно гастролировать в Украине. В вашем юбилейном туре тоже туда поедете. Но вдруг к тебе подойдут на следующем заседании Совета и попросят: «Андрей, мы бы хотели, чтобы вы воздержались от украинских гастролей».
Отвечу: простите, а какое ваше дело? Ездили и еще поедем. Это мы сами решаем.
Когда-то ты писал открытые письма президенту и публиковал их в прессе. Реально ждал ответа?
Нет, конечно. Обращался таким образом к людям. Делал то, что считал нужным. Если я вижу проблемы, которые должен решать глава государства, я обращаюсь именно к нему. И хочу, чтобы все видели, что я к нему обращаюсь. Потому что в стране есть проблемы, которые не решаются. Для меня это — не азиатчина. Я не челобитную подавал, не прошение. И вообще — не за себя старался.
Андрей Макаревич на первом заседании Общественного совета при комитете Госдумы по культуре, 28 января 2019 года
Андрей Макаревич на первом заседании Общественного совета при комитете Госдумы по культуре, 28 января 2019 года
Фото: Илья Питалев / РИА Новости
Теперь эту идею оставил?
Ну, сколько можно! Ситуация все время меняется. Сейчас это уже бессмысленно. Есть другие возможности доносить свое мнение до граждан. У меня около 300 тысяч подписчиков в соцсетях. Это большое количество людей. Поэтому если я что-то хочу сказать — говорю там.
А в ответ тебе, кроме слов поддержки, еще и всякая грязь льется.
И что? Ты утром проснулся, зашел на свою страницу в соцсети, прочел там три хамских реплики и подумал, что весь мир тебя обосрал? А это просто три бота, три говенных бота. И о чем мы говорим? Я на это никогда не обращаю внимания. Кто там за меня, кто — против. Я не кандидат в президенты, мне не нужен электорат. Я вижу, что сегодня меня читают и ставят лайки гораздо больше людей, чем два года назад. Из чего делаю вывод, что два года назад, к сожалению, я был прав. Благодаря чудовищным ошибкам нашей власти мы попали в говно, в котором сейчас сидим. И люди это начинают понимать.
Попадалось ли тебе в сегодняшней литературе что-то очень созвучное времени, которое мы сейчас переживаем?
Потрясающие стихи пишет Александр Кабанов. Пытаюсь добиться выхода его книжки в России, с моей графикой. Надеюсь, это произойдет. Просто великий поэт. Его сочинения стали для меня серьезным потрясением.
Чехов, Гоголь, Салтыков-Щедрин — кто ныне наиболее актуален?
Салтыков-Щедрин, безусловно.
Галич, Окуджава или Высоцкий?
Галич, хотя… Для меня и Окуджава не ушел в ретро. Он писал о вечном. А Галич о вещах совершенно конкретных. Просто эти вещи начинают снова происходить. Так сложились обстоятельства. А Высоцкий делал человеческие зарисовки. Это тоже не стареет. Люди-то не меняются в каких-то главных своих проявлениях.
В свое время ты произнес в публичном пространстве фразу: «Этот народ, видимо, уже не спасти». Согласен с ней сейчас?
Согласен более, чем тогда. Вообще говоря, я никого не собираюсь спасать. Хотя у русской интеллигенции есть эта странная тенденция — все время кого-то спасать. Причем, как правило, тех, кто совершенно не желает, чтобы его спасали. А в этой фразе я подразумевал, что народ оказался гораздо более внушаем, чем я предполагал. Гораздо более невежественным, агрессивным, падким на то, что я считаю мерзостью.
Неужели для тебя это стало открытием?
Стало. Когда ты на протяжении долгого времени окружен хорошими людьми, возникает иллюзия, что и до горизонта плотными кругами стоят такие же люди. А это совсем не так. И круг этих хороших людей может быть достаточно тонок. Теоретически мне это известно. Но мы же обманываться рады. Мы хотим выдавать желаемое за действительное. Хотим приблизить хорошее.
Беседовал Михаил Марголис
